Например, что касается прав человека в правоохранительной системе и системе уголовного правосудия, нам удалось создать отдел по рассмотрению гражданских жалоб. Жалобы на нарушения основных прав сотрудниками полиции рассматриваются органом, независимым от полиции. Благодаря исследованиям и рекомендациям, основанным на фактах, мы смогли убедить заинтересованные стороны в том, что в системе, в которой следователи полиции назначают государственного защитника для неимущих подозреваемых, правовая помощь неизбежно оказывается на низком уровне. Впоследствии в закон были внесены поправки, гарантирующие, что обвиняемым в обязательном порядке назначается адвокат из адвокатской коллегии, а не из полиции. Наши достижения подтвердили мою первоначальную веру в то, что законы о правах человека могут быть важным средством достижения положительных изменений в обществе. Помимо помощи при индивидуальных нарушениях, они способствуют общему улучшению, передавая важные нормативные сообщения и обеспечивая защиту уязвимых людей. Однако в 2010 году политико-правовые рамки нашей работы радикально, хотя и постепенно, изменились. Получив абсолютное большинство в парламенте, правительство, избранное в 2010 году, начало ослаблять систему сдержек и противовесов, упраздняя или оккупируя все институты контроля над исполнительной властью. Решающую роль в этом процессе сыграла инструментализация закона, в том числе венгерской конституции.

Например, после того, как Конституционный суд отменил закон, направленный на ретроспективное взимание чрезвычайно высокого налога с выходных пособий государственных служащих, уволенных после смены правительства, новое правительство большинства внесло поправки в закон, лишая суд права выносить решения о проверке конституционности налоговых законов. В рамках этого процесса в конституцию было внесено положение, прямо разрешающее введение аналогичных налогов. Затем была принята новая редакция отмененного закона. В конституцию также были внесены поправки, направленные на увеличение числа судей Конституционного суда и изменение правил их назначения таким образом, чтобы лишить парламентскую оппозицию какого-либо существенного влияния на этот процесс. Впоследствии это привело к увеличению численности суда. Глава Верховного суда был отстранен от должности после того, как раскритиковал планы правительства по реформированию судебной системы за их влияние на независимость судебной системы. Перечень фактов о том, как закон превратился из инструмента защиты слабых в инструмент власти в руках тех, кто стремится ниспровергнуть верховенство права для размывания границ своей власти, можно продолжать почти бесконечно.

Для меня, как юриста-правозащитника, этот обостряющийся процесс был сложным по ряду причин. Прежде всего потому, что конструктивный правозащитный диалог с властью стал невозможен, хотя в условиях хорошо функционирующей либеральной демократии это очень важный элемент правозащитной деятельности, которому часто предшествуют сложные судебные разбирательства. Поскольку правящее большинство рассматривает как нормы прав человека, так и регулирующие организации и правозащитников, пытающихся обеспечить их соблюдение, в качестве границ, которые они хотят устранить, каналы для такого диалога постепенно закрываются. Конкретным примером этого является расторжение всех соглашений о сотрудничестве, которые позволяли ВХК контролировать обращение с заключенными в тюрьмах в течение почти двух десятилетий.

Поскольку у правящей партии есть необходимое большинство для изменения конституции, она может формировать правовую базу по своему усмотрению, не выходя — с чисто формальной точки зрения — за рамки закона. Эта «процессуальная безошибочность» создаёт сложную дилемму: как долго следовать законам, игнорирующим нормы прав человека, и когда наступает время, когда оправдано участие в акциях гражданского неповиновения. Это решение дополнительно осложняется третьей проблемой, а именно, постепенным исчезновением эффективной институциональной инфраструктуры для обеспечения соблюдения норм прав человека. Когда независимость судебной власти, конституционного суда и других институтов, предназначенных для защиты личных свобод, зачастую подрывается государством, и когда эти институты укомплектованы сторонниками правительства, которые не желают разрешать конфликты с исполнительной властью, свобода действий по обеспечению соблюдения этих свобод с помощью обычных правовых средств строго ограничена. Согласно традиционному пониманию, к гражданскому неповиновению следует прибегать только тогда, когда испробованы все правовые средства, имеющие разумные шансы на успех, или когда таких средств не существует. В системе, в которой границы размыты и в которой еще возможны надлежащие и справедливые суждения со стороны отдельных судей, сохранивших свою честность, но в которой шансы на такой исход постоянно снижаются на системном уровне, продолжать работу в правовом поле — это сложное решение.

И все же я верю в правовые средства по многим причинам. Во-первых, это легалистическая природа режима и то значение, которое он придает видимости законности. В силу этой особенности юридические взыскания (в виде судебного решения против власть имущих) оказывают более сильное влияние на самооценку и идентичность режима, чем политическая или дипломатическая критика. Кроме того, судебные иски для регуляторных НПО и активистов за пределами захваченной институциональной структуры страны являются более легким и прямым путем, чем важная консультативная работа. Перепробовав все неэффективные внутренние средства правовой защиты, можно напрямую обратиться в международные органы, такие как Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ), где можно получить четкое решение о соблюдении международных стандартов в области прав человека. И, кроме того, остается неповиновение. Когда нынешняя правящая партия попыталась монополизировать венгерский триколор, призывая сочувствующих всегда носить и узурпировать право на него, я отреагировал словами, что флаг принадлежит и тем соотечественникам, которые с ней не согласны. Закон принадлежит и нам. Мы не должны допустить, чтобы он был монополизирован с целью подрыва верховенства права. Мы должны продолжать использовать его для истинного предназначения: уравнение правил игры и защита слабых от сильных.

Kapronczay, S. - Szabó, M. D., 'Felszabadulva', Magyar Narancs, 25 июня 2020 г.